В будущем году одному из старейших предприятий Твери и области – ОАО «Мелькомбинат», начавшему свою историю со знаменитой Коняевской мельницы, – исполнится 140 лет. Солидный возраст! Но до юбилея коллектив комбината может и не дожить по той простой причине, что предприятие перестанет существовать. Угроза его ликвидации реально нависла над трудовым коллективом и всеми, кто с ним связан по бизнесу и так, по-родственному.
В двух прошлогодних публикациях «Тверских ведомостей» под заголовками «Попали под жернова» и «Долги тяжкие» подробно рассказывалось о причинах кризисной ситуации, в которой оказался мелькомбинат. Вкратце напомним.
Два года под наблюдением
Сложился, можно сказать, комплекс причин. Это и разразившийся в конце 2014 года кризис, и рискованные заемные вложения в новый вид бизнеса (выращивание аквакультуры в республике Карелия и Белгородской области), и позиция банков, потребовавших досрочного погашения кредитов, это, наконец, стремительный рост процентных ставок. Генеральный директор ОАО «Мелькомбинат» Сергей Потапов не исключает и влияния третьей силы, заинтересованной в устранении конкурента либо в недружественном поглощении бизнеса через создание условий, способствующих банкротству.
ОАО «Мелькомбинат» по объему производства комбинированных кормов для птицы и крупного рогатого скота (10 тысяч тонн в месяц) входит в первую тройку крупнейших компаний Центрального федерального округа. Даже находясь в кризисном состоянии, мелькомбинат и дочерние предприятия обеспечивают комбикормами поголовье скота и птицы в ЦФО численностью в семь миллионов голов. А мощности по производству кормов для рыбоводства не имеют себе равных в стране и способны (при наличии спроса) полностью удовлетворить потребности отечественных потребителей и вытеснить с российского рынка зарубежных поставщиков. И вот такой крупный и заслуживающий доверия бизнес в кризисных условиях существенно снизил способность платить по долгам и подвергся процедуре банкротства. В предбанкротном состоянии оказалось и большинство компаний, связанных с ОАО «Мелькомбинат». В 2015 году на Тверском мелькомбинате в соответствии с федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» была введена первая его стадия – процедура наблюдения.
Реальные последствия ликвидации
Процедура наблюдения длится уже более двух лет. Пришла пора решать дальнейшую судьбу мелькомбината. Позиции на этот счет у двух групп кредиторов – прямо противоположные.
Одна группа кредиторов (назовем ее представителей условно «терминаторами»: от лат. terminare – ограничивать, заканчивать, завершать) выступает сторонником крайней меры – введения процедуры конкурсного производства. Эта группа кредиторов представлена в основном банками, выделившими в свое время предприятию кредиты на развитие бизнеса. Мотивы поведения банков понятны: они спешат избавиться от проблемных активов и по возможности вернуть часть ссудной задолженности.
Что будет с предприятием при конкурсном производстве? Персонал будет предупрежден об увольнении и через два месяца выставлен за ворота. Топменеджмент будет отстранен от управления предприятием, на комбинат придет конкурсный управляющий. Его задача – сформировать из активов предприятия конкурсную массу, распродать имущество и на вырученные средства расплачиваться с кредиторами. Вот только беда с практикой исполнения и статистикой результатов. Возврат долгов кредиторам предельно низкий и с каждым годом сокращается. Такова данность.
Каковы социальные последствия такого решения? Они – исключительно негативные и лежат на поверхности. Промышленность города лишится полутысячи рабочих мест, а рынок труда пополнится большой группой безработных, трудоустроить которых будет сложно изза отраслевой специфики предприятия. Пострадают не только работники предприятия, но и их семьи. Не исключено, что придется длительное время выплачивать социальные пособия за счет бюджета. Ликвидаторское решение вызовет схожие последствия и для других компаний, связанных с бизнесом группы.
С экономической точки зрения «терминаторский» исход дела может порадовать разве что только конкурентов. Пострадают же не только сам комбинат, его трудовой коллектив и партнеры. Потерю ощутит индустриальный потенциал региона, поскольку из него выпадет значимое звено. Сократится объем промышленного производства Тверской области – ведь у мелькомбината и в нынешних условиях миллиардами рублей измеряется годовая выручка от реализации продукции. Пострадают коммерческие, производственные партнеры выпавшего из обоймы комбината – поставщики сырья и материалов, а в особенности – потребители продукции тверского предприятия. Прежде всего, это коснется птицеводства и животноводства. Образуется дефицит комбикормов и муки для предприятий животноводства и хлебопекарной промышленности, в том числе и тверских. Заместить одномоментно образовавшуюся нишу на рынке будет не просто, а тем более продукцией нужного качества.
Насколько после распродажи имущества могут быть удовлетворены требования кредиторов? Оценки на этот счет существенно разнятся.
– Если предприятие остановлено и бездействует, а оборудование выведено из рабочего режима, то продать такие активы реально удастся по цене, в несколько раз меньшей, чем можно выручить за действующие производственные активы, – объясняет Сергей Потапов.
Последние статистические данные утверждают: если ликвидировать предприятие и распродавать активы, то степень удовлетворения требований кредиторов составит лишь порядка шести процентов. Налоговая служба более оптимистична на этот счет: по ее данным, требования кредиторов могут быть удовлетворены на 20 процентов. Но при любом раскладе о возвращении кредиторам полных сумм задолженности не может идти и речи.
Резоны реабилитационной процедуры
Примерно половина кредиторов (назовем их условно «оздоровистами») считает, что ресурсы финансового оздоровления предприятия-должника далеко не исчерпаны и поэтому нет нужды прибегать к крайней мере. По мнению «оздоровистов», на комбинате более рационально ввести внешнее управление. При этой процедуре операционная деятельность сохраняется, а на смену топ-менеджменту предприятия назначается арбитражный управляющий. Предприятие продолжает функционировать в рабочем режиме, получает возможность полнее использовать производственные мощности, наращивать выпуск продукции, повышать уровень платежеспособности.
Проблема в том, отмечает Сергей Потапов, что в действующем законодательстве невнятно либо совсем не прописаны положения по реабилитации предприятий на ранних стадиях банкротства. Поэтому реабилитационные процедуры используются крайне мало, а в правоприменительной практике преобладает ликвидационный уклон.
По данным статистики, в России ежегодно проходит порядка 65 тысяч банкротств, причем подавляющее большинство из них завершается ликвидацией предприятий. Примеров финансового оздоровления – всего несколько десятков.
Но есть и позитивный сигнал: в наступившем году должны вступить в силу изменения в законодательстве, согласно которым появится возможность реструктуризации задолженности на длительный срок (до четырех лет). Это обстоятельство тоже неплохо бы иметь в виду, определяя дальнейшую судьбу мелькомбината.
Степень доверия
Но есть ли основания считать, что комбинат способен полностью восстановить платежеспособность? Такие основания есть, и они подтверждаются результатами работы в процедуре наблюдения.
В четвертом квартале 2017 года комбинат увеличил прибыль по сравнению с тремя предшествующими кварталами. В прошлом году сумма уплаченных налогов и обязательных платежей возросла втрое по сравнению с 2015-м и составила 120 миллионов рублей.
Все доводы по двум конкурирующим моделям дальнейшего развития событий руководство комбината привело в апелляционной жалобе, которую будет рассматривать апелляционная инстанция арбитражного суда в Вологде. На комбинате надеются, что будут найдены точки сближения в полярных позициях двух групп кредиторов.
Накал страстей
Однако, как отметил Сергей Потапов, пока так не происходит. Арбитражный суд Тверской области в определении признал результаты одного из собраний кредиторов мелькомбината (их было несколько). Соответственно, вначале был выбор внешнего управления, а затем, по странному стечению обстоятельств, конкурсного производства, то есть приняты прямо противоположные решения. Не странно ли? При этом, наперекор логике и процессуальным нормам, совсем не было замечено, что в другом судебном заседании того же суда рассматривается спор о неуполномоченном голосовании арбитражного управляющего ООО «Ржевхлебопродукт» Глаголева на собрании кредиторов мелькомбината вопреки мнению кредиторов. Голосование Глаголева оказалось решающим при выборе процедуры банкротства мелькомбината. Вот как все происходило. Кредиторы ООО «Ржевхлебопродукт» однозначно высказались за выбор процедуры внешнего управления на мелькомбинате и поручили Глаголеву проголосовать за процедуру, хорошо осознавая, что это даст им более высокий уровень возврата долгов. Арбитражный управляющий Глаголев, видимо, находясь под давлением, проголосовал за конкурсное производство, решив исход дела. Где же логика и основания в акте арбитражного суда о признании решений одного из собраний кредиторов, если отдается предпочтение мнению кредиторов, а спор о голосовании Глаголева еще только рассматривается?
Позиция кредиторов в делах о банкротстве уважаема, поскольку они несут риск потери собственных средств. Мы часто склонны снисходительно относиться и к их попыткам возбудить уголовные дела против бенефициаров должника, и к гневным обличительным статьям в прессе, считая эти действия справедливыми. А вот судьба должника почему-то интересует меньше, но у бенефициаров такие же риски потери капитала, как у кредиторов, а еще и социальная ответственность за тех, кто работает на предприятии.
Из свеженького: Сергея Потапова, например, обвиняют в невозврате бюджетного займа в Белгородской области, который предоставлялся на развитие аквакультуры в местном обанкротившемся хозяйстве «Жемчужина Оскола». Совершенно не договаривая, что деньги на погашение бюджетного займа были предусмотрены в платежном календаре мелькомбината, но были списаны двумя уважаемыми банками в счет погашения ссуд. Списано было немало, почти 280 миллионов рублей. После этих действий, как мы уже писали в предыдущей статье, банкротство было не остановить. Теперь суду предстоит разобраться в законности операций списания.
В этом сплетении интересов, похоже, сторонам надо искать взаимоприемлемые решения. Невозможна безоговорочная победа одной из них без общего проигрыша в результативности удовлетворения требований кредиторов. Пока есть надежды на компромиссы. Будут ли эти шансы использованы?
Экспертное мнение
Геннадий АЛЕКСАНДРОВ, доктор экономических наук, профессор:
– Оперируя имеющейся, далеко не полной, информацией и руководствуясь здравым смыслом, можно было бы сделать вывод о том, что позиция должника явно предпочтительней. Однако не следует забывать, что в арбитражном процессе, кроме должника, участвуют арбитражный управляющий, кредиторы, уполномоченный орган – подразделение ФНС РФ, представители трудового коллектива и акционеров должника, собственно сам арбитражный суд, который выносит судебный акт. Понятно, что и у кредиторов могут быть разные интересы. К тому же кредиторы могут действовать в пользу третьих лиц. Но при всех случаях и арбитражный управляющий, и должник могут и даже должны оспорить в арбитражном суде противоположное решение, принятое собранием кредиторов, доказав, что, в конечном счете, имеется возможность сохранить бизнес, пусть даже и в усеченном виде, и в отведенные сроки рассчитаться с кредиторами. В свою очередь, арбитражный суд (в том числе и арбитражные суды следующих инстанций), вняв приведенным аргументам, вправе отменить решение собрания кредиторов.
Евгений ШИМИН
Фото из архива комбината
на правах рекламы
